Шрифт:
Закладка:
И еще — проблема Астарота…
С ним все было не так. Наш нервный фронтмен уже успел заработать себе хреновую репутацию в музыкальной среде, да и своих тоже здорово достал, играя в гения и диктатора. И общаться с ним тяжело. Хрен знает, может он по жизни такой, и сделать ничего нельзя. Но может получится как-то его привести и в чувство, и к общему знаменателю с остальной командой.
«В общем, время трубить общий сбор», — подумал я и поволок в свою комнату телефонный аппарат.
— Кирюху я пока не позвал, давайте сначала между собой перетрем, лады? — сказал я, усевшись на стол. И подвинул поближе к Бегемоту тарелку с бутерами. По глазам видел, что он скоро начнет ныть, что жрать хочет, он, бедненький, на сбор без обеда прибежал. Собрались все часам к четырем — Бельфегор сразу из студии помчал в универ, что мне любезно сообщила по телефону его бабушка. А Бегемот-Абаддон отцу помогал в гараже.
— Я думал, у нас репетиция… — буркнул Астарот, нервно ерзая на стуле.
— Был сегодня у врача, — не моргнув глазом, соврал я и помахал перед всеми замотанной в эластичный бинт рукой. — Она говорит, что будем наблюдать, конечно, но пока прогноз такой себе. Ближайшие полгода мне гитара не светит. Так что или нам нужно уходить всей группой на творческие каникулы, или брать нового гитариста, а я пока займусь всякими скучными административными делами.
— Блин, Кирюха же лох… — скривил презрительную мину Астарот. «На себя посмотри», — подумал я.
— Зато играет неплохо, — я пожал плечами. — Впрочем, мы можем поискать еще кого-нибудь, если хотите. Кстати, еще о музыке. Вам не кажется, что нам нужна бас-гитара? А то у нас довольно тяжелые песни, а без низов мы звучим как-то… Недостаточно авторитетно…
— Я уже говорил, — с набитым ртом пробубнил Бегемот. — Если мы драм-машину достанем, то я могу на басухе.
— Драм-машина… — я записал в блокноте. Хрен знает, что это такое, и гугля под рукой нет, но по косвенным признакам, это какая-то штука, которая будет барабанить вместо человека. Хорошо… А то я вчера с Дэном Шутихиным общался, думал его к нам переманить…
— Ну что ты заладил со своей драм-машиной? — взвился Астарот. — Мы же не попса какая-нибудь! Лоховство эта драм-машина!
— А ты, я смотрю, выучил новое слово и не боишься его применять, — усмехнулся я.
— А чего ты вообще распоряжаешься, мы тебя что ли главным выбирали? — подозрительно прищурился Астарот.
— Однажды конь, кабан, мартышка и косолапый мишка… — продекламировал я и фыркнул. — Нет, вроде у квартета другой был состав, но месседж, я думаю, вы уловили.
— Где это ты познакомился с Дэном? — подозрительно спросил Астарот.
— На квартирнике «Папоротника», — немного мстительно ответил я. Да уж, напряжение в нашей команде и впрямь где-то рядом с точкой кипения. «В наш молодой дружный коллектив требуется опытный конфликтолог», — подумал я, глядя на вытянувшееся лицо Астарота. Обида, возмущение, страх. Бельфегор прижух в уголке и сделал вид, что повышенным интересом разглядывает трещины на штукатурке.
— Мне тоже кажется, что драм-машина хорошая идея, — тихонько проговорил он.
— Велиал, ты был на квартирнике «Папоротника»? — Астарот был так возмущен, что даже привстал. — Это же… Это предательство какое-то! Ты должен был нам всем сказать!
— Саня, пойдем-ка отскочим-побормочем, а? — я спрыгнул со стола и подошел к двери. — Пойдем-пойдем, есть тема с глазу на глаз кое-что обсудить. Ребят, подождете, ладно?
Бегемот с Бельфегором переглянулись и кивнули синхронно.
Астарот встал с видом осужденного на казнь императора, поддернул сваливающиеся джинсы и пошел за мной.
Когда я прикрыл дверь, наш фронтмен посмотрел на меня чуть ли не с ненавистью. Напрягся, даже вены на шее вздулись. Скрестил руки на груди и сжал челюсти.
— Что? — бросил он, привалившись к стене.
— Саня, у тебя проблемы какие-то? — спросил я вполголоса. Можно даже сказать, с участием. Реально же, парень ведет себя так, будто у него нервный срыв где-то на подходе. Осталось только понять, это он реально запутался в одеялке, и с жизнью своей разобраться не может, или как человек — говно?
— Называй меня Астаротом, — процедил он величественно.
— Черта с два, — ответил я, глядя ему в лицо. — Астарот — это если бы я с тобой сейчас про творчество разговаривал. А я вызвал поговорить Саню Труху, своего друга. Мы с тобой уже миллион лет знакомы, и далеко не все из них ты был Астаротом. Ну, разве что ты от нас что-то скрываешь, и на досуге с младенчества подрабатывал адским архидемоном.
Астарот хотел что-то ответить, но закашлялся.
— Так вот, Саня, с тобой разговаривает твой друг Вова, — сказал я, заглянув ему в лицо. — И интересуется со всем участием. У тебя проблемы? Может какая-то помощь нужна?
— С чего ты взял? — буркнул Астарот и отвел глаза.
— Ну… Как ты тебе сказать… — протянул я. — Давай-ка подумаем. Кто-то в последнее время все время ходит с очень недовольным видом, хотя все, вроде бы, хорошо. На «Рок-провинции» мы выступили, место для репетиций есть, у меня с рукой фигня, так есть безотказный Кирюха. А еще кто-то как будто все время обижен и пытается развести всех на ссору, вместо обсуждений по делу. И у кого-то прямо сейчас такое лицо, будто он готов заплакать. Действительно, с чего бы это я решил, что у тебя проблемы, а?
— Ты не сказал вчера про квартирник «Папоротника», — обиженно напомнил он.
— Так я потому и не сказал, что там надо было связи налаживать, а кто-то у нас ведет себя как кусок говна, — я пожал плечами.
— Нет у меня никаких проблем, понял⁈ — взвизгнул Астарот. — Это у тебя какие-то проблемы, кажется.
— Слушай, я вот ни хрена не психолог, — я почесал подбородок. — Так что давай как-нибудь по-мужски разберемся, да? Признаю, я промолчал про квартирник. И даже понимаю, почему ты обиделся. Готов понести наказание, посыпать голову пеплом, или что там у нас еще в аду принято? Но лучше врежь мне за это по морде, и мы закроем тему обидок и начнем работать. Давай, бей уже.
— Что значит, бей? — оторопел Астарот.
— Ну как? — я усмехнулся. — Берешь руку, сжимаешь ее вот так в кулак, размахиваешься и фигачишь. Обещаю в ответ не бить, я заслужил все-таки.
— Я… — Астарот отступил назад и почти вжался в стену. Глаза его стали круглыми и испуганными. — Я не могу…
— Беда с этими творческими личностями, — вздохнул я. — Короче, Саня, я повторяю свой вопрос еще раз. У тебя проблемы какие-то? Может, помощь нужна? Или ты реально не замечаешь, что в последнее время ты нервный и дерганый?
— Замечаю, — буркнул Астарот почти шепотом. — Только… Блин, Вовка, да не знаю я, как сказать… Мать меня пилит постоянно. Все ей не так, денег нет. Хочет, чтобы я на работу устроился. Но тогда ведь на музыку времени не останется… Вчера вечером я только хотел над новой песней поработать, а она над душой встала. Ны-ны-ны, весь вечер. Ну и вы еще тоже… Думаешь, я не вижу, что вы у меня за спиной шепчетесь? Борька песенки свои начал кропать. Дюша Кирюху своего в группу тащит. О тебе разговора нет, ты нам и берлогу нашел, и с инструментами твоя мама помогла… Блин…
Астарот отвернулся и уткнулся лбом в стену. Легонько стукнул по ней кулаком.
«Просто ты нытик и неудачник, Саня», — подумал я. Беззлобно. На самом деле, очень хорошо понимаю, как могут отравить жизнь всякая бытовая мелочевка. А опыта справляться со всем этим у нашего Астарота еще толком нет — живет вдвоем с матерью, из всех нас четверых он явно самый нищий, головокружительный успех нашу группу с головой не накрыл. Вот и трепыхается нервно. И только еще больше все портит. И если не пресечь эту волыну, то все приведет к тому, что группа распадется к чертям. Или даже не распадется, а просто перестанет существовать, потому что сначала Бельфегор начнет находить уважительные причины приходить на репетиции реже. Универ, девушка появится и все такое. Потом Бегемот начнет зарабатывать денежки, скооперировавшись с папой в одну семейную шиномонтажку. «Давайте на той неделе соберемся…» «Ой, только не во вторник, у меня бар мицва у третьего котенка Мурки!» «Ребят, на той неделе без меня…»
То есть, распада, де-юре не случится, но де-факто уже через год про «Ангелов Сатаны» можно будет только по самодельным футболкам вспоминать.
«Хрен там!» — рыкнул я на Нострадамуса в своей голове и положил
